Галопом по Европам
Но это оказалась вовсе не милиция. На пороге нарисовался сияющий Пашка. Одет он был непривычно: новенький, с иголочки, костюм сидел на нём, как влитой. В правой руке он держал мой дипломат, а левой со всей дури давил на кнопку звонка.
- Здрассссьте вам! - ввалился он через порог и только потом спросил: - Можно?
- Чё спрашиваешь? - вяло пожал я протянутую руку. - Конечно можно… Ты чего вырядился?
- Дык праздничек жа на дворе! - радостно заорал он и ткнул мне в живот дипломатом. - На! В целости и сохранности!
- Какой ещё праздничек? - удивлённо оглянулся я на висевший неподалёку календарь. Но сориентироваться не смог, так как даже не помнил, какой сегодня день.
- Ты где летаешь? - в свою очередь удивился Пашка. - День седьмого ноября!.. - И он выдал своё определение праздника, которое я здесь приводить не берусь, ввиду его неблагозвучности.
- А здесь чего? - тряхнул я дипломатом.
- Должок! Я уж который раз к тебе с этими пластинками прихожу, а тебя как корова языком!
- Да я это... В гостях был...
- А! - заржал Пашка. - Шерше ля фам! - И тут же хитро подмигнул.
Я было хотел возразить, да передумал и только рукой махнул:
- Проходи...
И пошёл в комнату.
- Ты чавой-то не в себе? - сочувственно заглянул он мне в лицо, когда мы расселись в мастерской. - Неужто - от ворот поворот?
- Да не... - вяло отмахнулся я и рассеянно посмотрел в окно. - Тут другое... - И, чтобы сменить тему, спросил: - Ну и как музычка?
- Спра-а-ахиваешь! - расцвёл он. - Я уж и передрать успел!
- Зачем? - равнодушно промямлил я. - Забирай...
- Не по-онял! - вытянулась Пашкина физиономия.
- А тут и понимать неча. - Я подвинул ногой к нему дипломат. - Дарю!
Пашка даже привстал с кресла. Потом сел.
- Ты чёт' совсем плохой стал... Шутить изволите?
- Я серьёзно…
- Угу... - буркнул он, видимо, не поверив, и жалобно попросил: - Ты бы хучь поинтересовался, откуда у меня такой прикид?
- Чего?
- Ну это... Как это по-рюськи? - мгновенно придурился он. - А! Костюмчик!
- Ну и откуда?
- Щас расскажу - упадёшь!
Но я падать не собирался, прекрасно зная, о чём сейчас пойдёт речь.
- Чё лыбишься? Ты слушай! - опять накатила на него дурашливая волна. - Пошёл же я от тебя тогда с пластинками до хаты. Ага! Прихожу, а баба моя - в полуобморочном состоянии. "Пашка! - кричит. - Ты что, в тюрьму захотел?! Ты о нас хоть подумал, сволота ты такая-растакая?!" И всё в таком духе. Смотрю, как баран, ни фига понять не могу: "Какая тюрьма? Чего плетёшь?" "А ну-ка, - говорит она и берёт меня, как шелудивого котёнка, за шкирку, - иди сюда!" Ведёт меня на кухню и открывает ящик, где у нас обычно ложки лежат. Я как глянул, а там вместо ложек... ни за что не угадаешь!
- Тапочки?
- Какие тапочки?! Деньги!!! - торжествующим голосом изрёк Пашка и победно воззрился на меня.
- Ну и что здесь такого? - продолжал я валять Ваньку. - Пацанёнок, небось, и положил.
- Да какой там, к чертям, пацанёнок?! - возопил Пашка, досадуя на мою "непонятливость". - Ты хоть знаешь,
сколько там было?!
- Ну и сколько? - усмехнулся я.
- Миллион!!! Ты представляешь?! Миллион!!! Новенькими пачками!!! Ещё и муха не сидела!!!
Я скромно улыбнулся:
- Ну и что?
- Как это "что"? - опешил он. - Не догоняешь? Этот миллион лежал у нас в столе!!!
- Я понимаю.
Он вдруг обмяк и как-то странно посмотрел на меня. Изучающе.
- Чего смотришь? - улыбнулся я. - Первый раз видишь?
- Да вот думаю... То ли я совсем дурак...
- Не мучайся, - успокоил я его. - Этот лимон подложил тебе я.
Пашка жалобно вздохнул и взгляд его стал заискивающим:
- Не, Володь, я ж серьёзно...
- И я серьёзно.
Физиономия его скривилась, будто он съел таракана.
- Значит, не веришь, да? - Он полез во внутренний карман своего новенького пиджака и театральным жестом выудил оттуда пачку сотенных. - Во! Видал? - Он потряс ею у меня перед носом. - Кстати, - он вытащил из пачки одну бумажку. - Возвращаю ваш портрет!
- Ошибаешься, - кисло улыбнулся я. - Здесь не мой портрет.
- Не важно, - игнорировал он мою шутку. - Спасибо за своевременную, так сказать, поддержку. Могу ещё подбросить. Если надо? - выгнул он свою кустистую бровь.
Я отрицательно помотал головой, мол, не надо, и положил сотенную в карман, дабы избежать объяснений, кто кому и чем обязан.
- Нет! Ну ты сегодня точно не в себе! - взорвался Пашка. - Я ему такие страсти рассказываю, а ему - хоть бы хны!
- Хны, - в тон ему ответил я и, чтобы не обидеть равнодушием к волнующей его теме, решил прибегнуть к испытанному приёму: - Ядику змеиного не желаете?
Пашку долго уговаривать не надо. Он мигом сориентировался и только крикнул мне вдогонку:
- Я музон поставлю?
- Валяй, - равнодушно отозвался я.
Возиться с чайником совсем не хотелось. Растерянность и апатия не проходили. Даже визит Пашки против своего обыкновения мало меня обрадовал, хотя и позабавил. Если не своим рассказом, то выражением телячьего восторга.
Я сотворил пару бокалов превосходного чаю, присовокупив кучу сладостей, и пошёл с подносом к Пашке, который в это время самозабвенно выписывал кренделя под Status Quo.
- О! - крикнул он сквозь музыку. - Уже? - И брякнулся в кресло. Его шкодливая физиономия прямо-таки сияла от обилия положительных эмоций. Ради одного этого стоило преподнести ему такой вот "презентик".
- Не, Володь, ты только прикинь, - продолжил он прерванный разговор, - я - и миллионер! Уму не растяжимо! У меня прямо-таки крыша едет!
- Только ты того... Сильно с этим не светись, - посоветовал я. - А то выйдет, как с Игорем.
- А чё там с ним? - беззаботно спросил он, дрыгая под музыку ногой.
- Я ему тоже лимон подкинул. Так у него его спёрли. Свои же, дружки.
Пашкина физиономия вытянулась, как-то поскучнела, он осторожно поставил бокал на стол и недоумённо промямлил:
- И чего она говорит?..
Я вздохнул. Никуда не денешься: придётся колоться. Сколько можно за нос водить?
- Слушай сюда...
*****
Рассказать-то я ему рассказал, может, и не совсем складно, но по его же физиономии не поймёшь, то ли он поверил, то ли просто придуривается. Я, конечно, ораторскими способностями не блистал в данном случае, так как душа была не на месте, но смысл передал более-менее сносно. Во всяком случае, мне так показалось.
- Ты мне деньги предлагал, - усмехнулся я мрачно, - а у меня их теперь у самого...
И тут я вспомнил, что всё моё "состояние", что мы позаимствовали у мафиози, осталось там, в Настиной квартире!
- Твою дивизию! - хлопнул я себя по лбу. - Как же это я?.. Ну-ка, погоди...
Всё оказалось именно так, как я и предполагал. В комнате - полно народу, люди в форме сидели за чудом уцелевшим столом и пыхтели над описью дорогих побрякушек. На краю стола высилась гора денег и молоденький лейтенант, пересчитывая их, сосредоточенно хмурил брови.
Рядом, выпучив глаза, стояли, как видно, понятые. Наверное, из тех, что незадолго до этого обсуждали под дверью подробности происшествия. Среди них, конечно же, была старая знакомая - "затычка", - ни на минуту не умолкавшая и уже изрядно надоевшая всем присутствующим.
- Ну? А я вам чаво говорила, га? - вдохновенно трещала она. - Этакие деньжищщи честным трудом не заработаешь! Давно-о-о, ох, давно я к ним присматриваюсь! Воры и мошенники поселились у нас под носом! Вот что я вам скажу!
- Да замолчите вы, наконец, гражданка! - не выдержал тот, что пересчитывал деньги. - Свои соображения будете излагать на бумаге! Им тогда цены не будет... - тихо добавил он, переглянувшись с другим представителем закона, который, криво ухмыляясь, разглядывал висюльки изумрудного цвета.
- А что? И изложу, не постесняюсь! - подбоченилась "гражданка", собираясь вновь произнести пламенную речь, но я не стал дальше слушать и выключил экран.
- Поздно! - сказал я с кислой улыбкой Пашке, обалдевшему от столь яркой демонстрации возможностей браслета. - Я вновь бедняк: обобрали, обмишурили, объегорили.
- Хочешь сказать, - Пашка недоверчиво покосился в ту сторону, где только что светился экран, - что это всё... ну, там, на столе... твоё?
- А ты что, - усмехнулся я, - до сих пор не понял?
Пашка медленно отхлебнул из остывшего бокала и покрутил головой:
- Кино...
Потом, немного помолчал, переваривая, и спросил:
- Ну и что же ты собираешься... делать?
- Ума не приложу! - пожал я плечами.
- А по-моему, - вдруг решительно заявил Пашка, - тут дело простое. Ты ведь говорил, что браслет может перемещаться и во времени?
- Ну?
- Вот и вернись в тот момент, вернее - чуть раньше, и перемести её куда-нибудь, где тебя не ждал этот придурок.
- Ты немного не в курсе, - охладил я его пыл. - Перемещение возможно только визуально. Это будет всего лишь картинка.
- Вот оно что-о-о... - разочарованно обмяк он. - Пошшупать, значит, не получится? Как в кино?
- В том-то всё и дело.
- Ну а ты сам-то видел, кто её умыкнул?
- Я у тётки спросил, - дёрнул я плечом, - она говорит, что это я её забрал.
- И ты успокоился? Поверил? Ведь козе ж понятно, что это был не ты!
- Хочешь сказать, что она обозналась?
- Да ё-моё! - возопил Пашка в нетерпении. - Чё тут базарить-то? Давай посмотрим!
- Ну давай... - Я позвал Сезама и спросил: - Сколько времени прошло с того момента, как я вернулся из Белоруссии?
В ответ перед нашими носами в воздухе сформировалась надпись:
"Один час тридцать две минуты семнадцать секунд".
Пашка глаза выпучил:
- Эт' чего? Это он так разговаривает?
- Не мешай... - отмахнулся я и уже собрался дать браслету команду на перемещение, как вдруг одна простенькая мысль вызвала у меня полное недоумение. Я спросил у Пашки: - А куда нам двигать? В прошлое, или в будущее?
- Ты чёт' совсем плохой стал! - изумился Пашка. - Само собой, - в прошлое!
- Да, но дело спасения Насти - это ведь то, что нам ещё предстоит? Значит, это дело будущего?
- Да чё ты крутишь?! - взбеленился он. - Спасение! Ты ещё выясни, где она? Потерял-то ты её где? В прошлом! Вот и двигай туда!
Пашкино нетерпение я, конечно, понимал: ему хотелось поскорее увидеть чудеса браслета теперь ещё и в качестве машины времени. Ну что ж...
Я попросил Сезама показать нам, как развивались события с той стороны экрана, когда я сам оказался по эту.
И мы увидели очень странную сцену.
Выглядело всё довольно комично. Жаль, звука не было.
Вот я прощаюсь с тёткой. Вот она подходит к Насте, целует её. Я в этот момент поворачиваюсь к стене и в ней протаивает окаймлённый голубым свечением проём, где видна обстановка Настиной квартиры. Я, ещё ничего не подозревающий и довольный собой, переступаю кромку экрана, Настя отходит от тётки, что-то говорящей ей вослед, она кивает, а сама делает шаг в мою сторону. Но экран перед её носом гаснет и она в недоумении оглядывается на не менее удивлённую тётку. Но тут же, чуть в стороне, возникает ещё один экран, теперь уже с ярко-золотистой окантовкой, будто напитанной солнечными лучами. Из неё выпрыгиваю я-второй, в каком-то необычном серебристом одеянии, и кидаюсь к изумлённой донельзя Насте, хватаю её за руку и начинаю ей что-то горячо говорить, усиленно жестикулируя и показывая в сторону золотистого экрана. Настя, в полной растерянности, оглядывается на то место, куда только что ушёл я-первый, и что-то спрашивает у меня-второго, вытаращив глаза и неловко пытаясь высвободиться из его цепкой хватки. Я-второй, обращаясь то к ней, то к онемевшей и совершенно ничего не понимающей тётке, продолжает отчаянно жестикулировать и тащить неловко упирающуюся Настю в сторону светящегося золотом проёму экрана. На заднем плане его я разглядел незнакомый пейзаж с экзотической травой в человеческий рост. Настя часто-часто оглядывается на то место, куда только что ушёл я-первый, видимо, ожидая моего возвращения. Именно это вызывает у меня-второго приступы повышенной агитационной активности. Похоже на то, что он (или, всё-таки, я?) собирается даже на колени упасть, прижимая руку к сердцу. Наконец, лицо Насти приобретает осмысленное выражение и она, чем-то поражённая, уступает увещеваниям. Махнув напоследок обалдевшей тётке, он подмигивает в нашу с Пашкой сторону, видимо, точно зная о присутствии третьего наблюдателя, и, взявшись за руки, вместе с Настей перепрыгивает через кромку экрана прямо в густую сочную траву. Экран схлопывается и на его месте остаётся гаснущая жёлтая точка. Тётка, оставшись в одиночестве, крестится и с отсутствующим видом медленно оседает на оказавшийся рядом стул.
Я невольно рассмеялся и выключил экран.
- Ну и кто это был, по-твоему?
Пашка хмыкнул и качнул головой, едва не облизываясь:
- Это и есть твоя Настя?
- Ты от ответа не увиливай!
- Ну... Похож! Только что это на тебе за прикид?
- А вот фиг его знает! Я в такое точно не переодевался. Да и когда бы я успел?
- Хочешь сказать...
- ...Что это точно не я.
- А кто же тогда?
- Могу только глубокомысленно повторить: а фиг его знает!..
Воцарилось неопределённое молчание. Даже магнитофон не играл: кассета кончилась, а встать перевернуть ни желания, ни сил не было.
- А что это за пейзажик был на том экране, откуда ты... он... ну, в общем - похититель - выпрыгнул?
- А фиг его знает...
- Ну чё ты заладил: "фиг его знает" да "фиг его знает"! Давай спросим у браслета, раз он у тебя даже разговаривать умеет! Искать-то ты свою Настю собираешься или нет?
- Ну…
- Чё "ну"? Совсем плохой! Ей-богу! Запрягай! Это же след! Да ещё какой!
Пашка был прав. Оцепенение, напавшее на меня, действительно, лишило меня ясности мысли. А ведь всё так просто! Надежда вновь затрепетала своими перепончатыми крылышками и я, затаив дыхание, переадресовал Пашкин вопрос браслету.
"Окрестности Главного Генератора", - ответил тот.
- Ну и... где находится-то этот Генератор? - фыркнул Пашка.
Я повторил вопрос, так как Пашку он не слышал в принципе. Браслет сформировал следующую надпись:
"На одной из планет шарового скопления Эн-Джи-Си 6539". И добавил: "По одному из земных каталогов".
- Этот адресочек я уже однажды слышал, - сказал я Пашке. - Он сам оттуда родом.
- Ну и что это нам даёт? - возмутился тот. - "На одной из планет"! Да это всё равно, что "на деревню дедушке"! Поточнее нельзя?
Оказалось, что нельзя. Данные заблокированы.
- Это ещё почему?! - возопил Пашка вне себя.
- А на этот вопрос я тебе и сам отвечу: это чтоб всякий желающий не докучал с пустяками. Ройся в своём дерьме и довольствуйся тем, что дали.
- Не, ну а как же понимать то, что мы на экране видели? Ты-то ведь там уже был? Или, как это... уже будешь?.. Тьфу, чёрт! Вообще уже крыша едет!.. Короче! - отмахнулся он от своих темпоральных словоблудий. - Раз твоя физиономия там нарисовалась, значит тебя каким-то макаром туда допустили?
- Ты что, всерьёз полагаешь, что я всё же добрался до хозяев браслета и они организовали мне перенос во времени, чтоб я мог забрать оттуда Настю?
- Похоже на то!
- Не много ли чести? Ну ладно, для меня-то это трагедия, но им-то что с того? "Вали-ка, скажут, дядя, отседова, пока цел! У нас и без тебя проблем хватает!" Не такая уж я и шишка, чтоб из-за меня законы природы нарушать.
- Но ведь они же это могут себе позволить!
- Да с чего ты взял, что они до меня снизойдут?
- Ну так снизошли же! На экране физиономия твоя была или не твоя?
- А вот это ещё не известно.
- Ну так спроси!
Я спросил. Браслет выдал:
"Судя по частотным характеристикам, вероятность - 0,97"
- Чё он сказал? - вылупился на меня Пашка.
- Ну, как я понимаю, вроде, был я. Но не на все сто.
- Чё ты несёшь?! - взбеленился Пашка. - Как это: "не на все сто"? Какой из органов там был не твой? Рука? Нога? Или - чем детей делают?
- При чём здесь органы? Просто он не совсем уверен в том, что на экране был я.
- Ну и... как проверить? - немного притух он.
- Не знаю... - поник и я тоже. - В прошлое браслет не везёт. А к хозяевам тоже не сунешься.
Мы опять замолчали, занятые каждый своими мыслями. Вдруг Пашка подскочил и заорал он так неожиданно, что я вздрогнул:
- Слушай! Чего мы растеклись тут слёзной лужей? Адресочек у нас имеется? Имеется! Хоть и неточный, но всё же! Насколько я помню из астрономии, шаровое скопление - это ведь не целая Галактика?
- И что?
- Там звёзд — раз-два и обчёлся! Давай методом тыка пошарим, может сами и отыщем его хозяев?
- Ты хоть представляешь, сколько это надо "тыкать"?
- А сколько? Ну, пару сотен! Ну тыщу, на крайняк! Не больше! Ведь, судя по тому, что мы тут по твоему телевизору видали, это нам, в конце концов, удастся! Зато сколько интересного увидим! - распалялся Пашка всё больше от своей затеи. - А там глядишь, нас хозяева заприметят, да и в гости позовут…
- Ага... Под зад коленом! Чтоб не лазили, где не просят.
- Да ладно тебе! Перестраховщик! Такие перспективы! Ну? Как? - Он от "перспектив" чуть ли ногами не сучил.
- Да чё? Я-то, в принципе, не против… - пожал я плечами. В Пашкином предложении мне уже виделось рациональное зерно. - Пока нам чего-нибудь более умного в голову не придёт.
Пашка с радостью плюхнулся в кресло и скомандовал:
- Ну, тогда заводи!
Я только открыл рот, чтобы подать команду Сезаму, но тут в дверь аккуратно постучали. Мы переглянулись, причём Пашка скорчил такую гримасу, что я от души рассмеялся.
- Облом! Кого там нечистая принесла? - прошипел он сквозь зубы. - На самом интересном месте!
Я пошёл открывать. Улыбка моя стала ещё шире, когда я увидел, кого "принесла нечистая": в гости пожаловал Санька.
- Какие люди! - воскликнул я радостно. - Ты, как нельзя, кстати! - И, пожимая руку, спросил: - Третьим будешь?
Санька перевёл непонимающий взгляд на подошедшего Пашку и моргнул:
- Я квартирой не ошибся?
- Давай-давай, проходи! - нетерпеливо подогнал его Пашка. - Щас всё узнаешь!
*****
Санька, конечно, был очень даже не против. Я вкратце обрисовал ему ситуацию, продемонстрировал "кино", и он охотно записался в команду "спасателей". Но отказать себе в удовольствии подковырнуть Пашку он не смог:
- Ну и как твоя благоверная отнеслась к получению означенной суммы?
- От радости в зобу дыханье спёрло! - отмахнулся Пашка. - Новую квартиру побёгла покупать!
- Быстро она у тебя сориентировалась! - сказал Санька, с усмешкой оглядывая Пашку. - Я гляжу, и пинжак с карманами тебе справили? Денежки впрок пошли?
- Завидуешь? - огрызнулся тот. - Могу подсыпать, если чё?
- Ради Бога! - скривился Санька, переводя взгляд на меня. - Сам не знаю, куда девать!
- Не знает он, куда деньги девать! - заржал Пашка. - У жены спроси!
- Так ведь именно она их и не приняла...
- Чё? Совсем дура? - Пашка, как всегда, что думал, то и говорил.
- Уж какую Бог послал! - вздохнул Санька, слегка поморщившись. - Сам удивляюсь!
- Чудеса твои, господи! - Пашка вскочил и в нетерпении забегал туда-сюда по мастерской. - Ну чё телимся? Поехали?
*****
По сути дела, космоса я ещё и сам не видел. На Луне побывал, это да, но в виде, так сказать, мелкой хохмы. Случайной прихоти. Да и не космос это был в настоящем понимании, а - как бы это поточнее? - пригород Земли. Впечатляющий, бесспорно, но, всё-таки, пригород. Окраины Приземелья. Инцидент с Биэлой вообще не в счёт. Там было не до красот…
И вот теперь я решил откликнуться на предложение Пашки и позволить себе совершить круиз по Галактике.
Если совсем честно, то я подсознательно выискивал причину, чтобы оттянуть тот момент, когда мне придётся выступить в роли просителя перед неведомыми хозяевами браслета. Ещё неизвестно, как они отнесутся к моей просьбе...
Но о плохом думать не хотелось. На меня смотрели две пары ожидающих глаз и отказать им, да и себе тоже, в удовольствии испытать приключение, я не мог.
Мы взмыли за облака, и уже через какую-то пару секунд были в открытом космосе. Поверхность Земли быстро уходила вниз и перед нашими глазами разворачивалась величественная панорама родной планеты. Ещё через полминуты Земля превратилась в шар, размером с Луну, как она видится дома из окна, а потом и вовсе — в яркую светящуюся точку. Сама Луна в тот момент была по другую сторону Земли и встреча с ней не состоялась. Да это и не входило в наши планы: мы держали путь к Марсу.
Для усиления эффекта я сделал, как и в прошлый раз, круговой обзор, а на месте слепящего Солнца повесил чёрный кружок, из-за которого выглядывала лишь корона светила.
На образовавшемся пятачке стояло только кресло, где, вцепившись в подлокотники и выпучив глаза, сидел Пашка, и диван, на котором разместились я и Санька, не менее того поражённый зрелищем. Особенно после того, как рамки экрана разъехались до исчезновения и мы оказались не перед экраном "телевизора", а по-настоящему в открытом космосе. Иллюзия была полной.
- Интересное кино... - сдавленно промолвил Санька и на всякий случай тоже вцепился в подлокотник.
Марс я засёк по его перемещению среди звёзд. Мы двигались настолько быстро, что увидеть более близкий объект на фоне далёких не составило труда. Мы поменяли направление, которое я избрал ранее, ошибочно приняв за Марс одну из красных звёзд, и планета резко рванулась нам навстречу.
- Не гони лошадей... - тревожно буркнул Пашка, не отводя глаз от разбухающего на глазах красного шарика, несколько секунд назад выглядевшего неприметной звёздочкой.
- Не боись! - улыбнулся я, захваченный полётом. - Всего лишь изображение!
- Изображение хорошее, должен тебе признаться, - исподлобья глянул на меня Пашка. - Убедительное. Аж мурашки по коже...
- Живые? - подыграл я.
Но он шутки не принял и только двинул подбородком в сторону катастрофически разрастающегося Марса:
- Следи за дорогой!
Видя, как всё больше напрягались лица моих спутников, я с улыбкой вспомнил себя в аналогичной ситуации. А когда оранжевый диск планеты, занимавший уже больше половины неба над нашими головами, повинуясь моей мысленной команде, вдруг резко рванулся нам под ноги, у Пашки вырвалось многоэтажное упоминание всех моих бывших и будущих родственников.
- Живописно! - восхитился я. - Чего это ты так разволновался? Мы просто встали с головы на ноги!
- Я понимаю… - серьёзно кивнул он, не выпуская подлокотников из рук.
Поверхность планеты, которую мы облетали на высоте около полукилометра, бодро подставляла нам свои бока для обозрения. Скорость была очень велика и картинка превратилась в смазанное оранжево-красное поле, раскинувшееся на полмира.
- А мы что, всё время так и будем скакать? - спросил молчавший до того Санька. - Хотелось бы немного и того… осмотреться. А если это в наших силах, так и прогуляться не мешало бы.
- Эт' мы мигом! - согласился я, резко затормозил и пошёл на снижение.
Наш "летательный аппарат" плавно опустился на поверхность планеты. Песчаная пустыня агрессивно встретила нас: ураганный ветер, истошно завывая, гнал тонны песка. Видимости - почти никакой! Уже в пяти шагах можно было заблудиться. Прозрачная сфера, внутри которой мы сидели, казалась райским уголком.
- Кто-то, кажется, гулять собирался? - съехидничал я, повернувшись к своим спутникам.
Санька молча поёжился, а Пашка буркнул:
- Пусть пьяный ёжик там гуляет!
Я довольно хмыкнул и, подняв "аппарат" метров на двадцать, на малой скорости двинул его вперёд.
Под нашими ногами бесновался клокочущий океан песка, обгоняя нас и вскидывая грязно-рыжие выплески, как бы силясь достать наш "пятачок", а мы постепенно набирали высоту, двигаясь по касательной относительно поверхности планеты. Перед нами разворачивалась панорама безжизненной равнины, пересечённой изъеденными временем горными хребтами, торчавшими из-под барханов ржавого песка. Они имели довольно жалкий и непривлекательный вид. Может мы и захотели бы поискать себе приключений среди этих каменных развалов, но "ветерок", охвативший, казалось, всю планету, напрочь отбивал всякую охоту. Поэтому никто и не возразил, когда я, по мере удаления от Марса, стал наращивать скорость.
- А издалека оно смотрится намного привлекательнее, - констатировал Санька.
- Да уж, не райские кущи... - хмуро поддакнул Пашка, с кислой миной разглядывая знакомый по книгам пятнистый глобус.
- Просто мы попали сюда не вовремя, - сказал я. - Хозяева заняты уборкой и гостей не принимают.
Совершив круг почёта возле негостеприимной планеты, мы вновь рванулись к звёздам. В стороне промелькнули и сразу потерялись микроскопические луны Марса, будто нарочно в тот момент собравшиеся сразу обе по эту сторону планеты. По их виду я бы ни в жисть не догадался, кто из них Страх, а кто Ужас. Самые обыкновенные булыжники, захваченные тяготением красной планеты, случайно оказавшейся на их пути в тот момент, когда они пролетали мимо по своим каменным делам.
- М-да... - вздохнул Санька. - Знакомство с легендарной планетой оставило самое удручающее впечатление. - И поинтересовался: - Ты не мог бы сотворить чего-нибудь... э-э... съедобного? Разволновался, знаешь ли, в животе урчит. Да и не так скучно будет лететь, - добавил он, как бы в оправдание.
- Скучно не будет! - заверил я, выполняя заказ. - Экипаж, прошу к столу!
- О! Халява, сэр! - обрадовался и Пашка.
Марс в это время уже превратился в маленькую звёздочку за нашими спинами, едва приметную в лучах тоже заметно похудевшего Солнца. Мы удалялись от них на большой скорости.
- Ну так что, господа, - обратился я к своим спутникам, активно налегавшим на "халяву". - Продолжим экскурсию по Солнечной системе или поищем чего-нибудь поинтереснее за её пределами?
- Мне бы на Сатурн одним глазком? - попросил Пашка, не отрываясь от своего занятия.
- Колечко пошшупать? - догадался я.
- Во-во!
- Жену будешь дома шшупать, - отбрил Санька.
- Там уже и шшупать неча! - отмахнулся Пашка. - Одни болячки!
- Тебе виднее, - хмыкнул Санька, а я предложил:
- Ну, тогда давайте вместе искать.
- Я думал щас скажешь: вместе "шшупать", - гыгыкнул Пашка.
- Эт' ты уж как-нибудь сам, - отмахнулся я, внимательно всматриваясь в небосвод.
- У него уже есть кого шшупать, - усмехнулся Санька.
- Была, - постарался я не подать виду, что эта тема мне неприятна. - И ещё неизвестно, будет ли...
- Будет! - уверенно сказал Санька. - По "телевизору" твоему показывали.
- Твоими бы устами... - повёл я плечом.
Санька первый засёк ползущую среди других светил звёздочку и ткнул пальцем:
- Не её ищем?
- Похоже... - Я изменил направление полёта и поддал газу.
И тут с нами приключился неожиданный конфуз.
Как только мы припустили во всю прыть в направлении очередной цели нашей космической Одиссеи, "пятачок" наш подвергся настоящей бомбардировке. Гигантские глыбы разных форм и размеров, посыпались на наши головы, мгновенно вырастая из черноты космоса и, в тот же миг пролетев сквозь нас, исчезали за нашими спинами. Этот камнепад произвёл немалое замешательство в стройных рядах команды нашего "звездолёта". Не смотря на то, что всё видимое нами было всего лишь изображением, именно оно и произвело столь ошеломляющий эффект. Даже я вздрогнул, а Пашка, так тот, вообще, вскочил, закрывая лицо руками. При этом он зацепил ногой столик с едой. А когда обнаружил, что кроме этого, никакого несчастья не произошло, с досадой плюнул.
- Это пояс астероидов, - пояснил я побледневшему Саньке. – Обломки легендарной планеты Фаэтон.
А скальные обломки, как гигантские пули, с неимоверной скоростью и в абсолютной тишине продолжали мчаться сквозь нас, не причиняя ни малейшего вреда. Изображение подавляло своей реалистичностью, вынуждая ёжиться от мнимого дискомфорта.
- Хотел бы я посмотреть, - сказал оправившийся от потрясения Пашка, - как в этом огороде будут пробираться наши кораблики в будущем.
Он нагнулся и стал собирать остатки еды на полу. Санька было присоединился к нему, но я их остановил:
- Да оставьте вы! - и последствия "катастрофы" растворились без следа.
- Ну вот! - пробурчал Пашка недовольно. - Я и похавать толком не успел!
- Ты собирался это доедать, что ли? - хохотнул я. - После того, как с полу соберёшь?
- Не, ну... - начал было оправдываться тот, но осёкся на полуслове, потому что угощение возникло перед ним в первозданном виде. - Ну, Вовчик, ты даёшь!.. - фыркнул он и активно возобновил прерванный процесс.
А я занялся корректировкой курса, потому что атака астероидов уже иссякла и мы неудержимо приближались к Сатурну. Его шикарную "шляпу" уже можно было разглядеть невооружённым глазом.
- Если я чего-то не просекаю, поправьте меня, - подал голос помалкивавший Санька. - Насколько я помню из школьного курса, после Марса у нас идёт... м-м...
- Юпитер! - с набитым ртом ввинтился Пашка в разговор, не дожидаясь, пока Санька восстановит основательно позабытое.
- Ну и где же он тогда?
- А почему ты думаешь, что они все хором должны столпиться по эту сторону Солнца? - спросил я. - У каждого своя дорога! Он ещё где-то там! За! - я махнул в сторону чёрного пятна, прикрывавшего светило.
В стороне промелькнула одна из лун Сатурна - этакий изъеденный метеоритами и временем камешек, размером с мегаполис. Подробностей его географии мы разглядеть не успели - на такой скорости много не увидишь. Да и что там может быть интересного? Просто один из астероидов, захваченный планетой-гигантом в свое мощное поле тяготения. Мало ли их тут шляется с тех пор, как Фаэтон приказал долго жить? Обломки разлетелись по всей Системе и многих из них приватизировали планеты посерьёзнее: те, которым хватило "тяму" изменить направление их целеустремленного полёта вокруг своей царственной персоны. У одного Юпитера их - как собак нерезаных! Что-то около семнадцати, если мне память не изменяет.
Когда из черноты вынырнул ещё один "камешек", я, "по просьбе телезрителей", малость притормозил и на бреющем полёте, едва не цепляя за скальные выступы, несколько раз облетел вокруг так называемой планетки.
Как я и говорил, задержаться взгляду здесь было практически не на чем. Всё тот же унылый ландшафт, каким "радовали" и Марс, и Луна: дикие, вздыбленные неведомым катаклизмом скалы, пики горных вершин, корявыми когтями царапающие звёздную россыпь, глубокие ущелья, могильной чернотой разрезающие горные хребты, или то, что ими казалось. Всё лицо планетки несло на себе многочисленные свидетельства катастрофических столкновений с более мелкими обитателями околосолнечного пространства. Отличие от того же Марса было, пожалуй, в одном: там атмосфера усиленно зализывала все неровности дикого рельефа на протяжении миллионов лет, здесь же и признаков её не чувствовалось и портрет планетки представал в своей первозданной неухоженности.
- Знаете, чего здесь не хватает? - вдруг спросил Санька.
- Красной тряпки с серпом и молотом?
- Таблички с названием.
- Не ждали нас так скоро, - хмыкнул Пашка. - Вот и не подготовились.
- И всё-таки, господа астроломы, как зовётся сей мрачный мир?
- Понятия не имею, - пожал я плечами. - У Сатурна их тоже немало. По-моему, - я призвал на помощь Пашку, - что-то около десяти?
- Больше! - чавкнул Пашка, разделываясь с очередным "халявным" деликатесом.
- Да и то, - неуверенно проговорил я, напрягая извилины, - помню названия лишь двух-трёх. Что-то там: Япет, Мимас, Энцелад... Помогай! - толкнул я Пашку, но тот лишь отмахнулся:
- Фиг его знает! Ехай дальше!
Мы как раз завершали очередной виток вокруг безымянной планетки и распухший на полнеба Сатурн выплывал из-за покорёженного горизонта. Я поддал газку.
Однако двигались мы к нему в плоскости эклиптики и главная его достопримечательность - кольцо - смотрелось несколько с ребра, этим сильно проигрывая.
Чтобы усилить эффект, я немного изменил направление полёта, поднявшись над плоскостью, в пределах которой ходили все планеты, где-то на сотню тысяч километров (на глаз, конечно) и знаменитое украшение Солнечной системы развернулось перед нами во всей своей красе. Зрелище, конечно, было ошеломляющим.
- Ух ты! - вырвалось при этом у Пашки. Он, естественно, присовокупил и ещё кое-что, но я, по понятным причинам, не берусь здесь это озвучить. Скажу только, что оно определяло степень его восхищения увиденным.
Санька только головой покачал:
- Оно конечно... стоит посмотреть…
Чем ближе мы подлетали, тем яснее становилось, что из себя представляли кольца.
- Я, по темноте своей, - удивлённо сказал Санька, - почему-то полагал, что это - единое целое...
- Привет тебе от того "единого целого"! - Пашка даже ладонь к виску приложил. - А центробежная сила?
Санька смотрел на него непонимающе.
- Ну, чё уставился-то?
- Жду более популярного изложения.
- Да чё тут объяснять? Тут же козе понятно! - Он вскочил, пятернёй обхватил ополовиненный бокал и, держа на вытянутой руке, стал вертеть им в вертикальной плоскости. - Когда-нибудь ведро с водой крутил вот так?
- Э! Э! - Санька загородился руками, ожидая, что чай выплеснется ему на голову. - Я бы предпочёл чисто теоретический подход!
Но на Пашкином лице отражалась решимость донести информацию до слушателя в полном объёме.
- Как ты думаешь, - спросил он, продолжая мотать бокалом над нашими головами, - что будет, если я его сейчас отпущу?
- А вот этого как раз и не надо! Обойдёмся без импровизаций. - Он повернулся ко мне: - Ты, часом, ему в чай ничего не капнул?
Пашка, наконец, усёк, что зрители не настроены на серьёзное восприятие и откровенно над ним потешаются. Он с размаху шваркнул бокалом об столешницу, расплескав при этом остатки чая, и, сердито сверкнув глазами, плюхнулся обратно в кресло.
- Пал Ксанч! - голосом Левитана вдруг сказал Санька. - Ведите себя на борту звездолёта подобающим образом! - И, уже своим обычным, спросил у меня: - Капитан, скажите, а у нашего корабля... м-м... отхожее место предусмотрено?
Я рассмеялся:
- Проблемы?
- И немалые, - озабоченно поёрзал он на диване. - Да и покурить бы не мешало. Чай, конечно, вещь пользительная, однако организьма - она ж своего требует. А тут, - он развёл руками, и ступить-то некуда...
- В карман! - отомстил Пашка за насмешку.
- Соседу? - с готовностью отозвался тот. - Подставляй!
- Ладно! - весело отозвался я и выключил изображение. - Перекур!
Мы снова сидели у меня в мастерской. От внезапной смены декораций Пашка сдавленно выдохнул:
- Твою телевизора мать!..
- Не верь глазам своим... - изрёк Санька, тоже, видимо, не сразу приходя в себя. - Присоединиться не желаете? - И помахал у Пашки перед носом пачкой сигарет.
- А чё? - согласился тот. - Миллионеры, они тоже халявой не брезгуют! - И он поплёлся за Санькой, бросив мне на ходу: - Мы щас! Не пройдёт и полгода!
*****
И вот опять на своём "пятачке" мы понеслись навстречу окольцованному гиганту. Траектория нашего полёта многократным серпантином обвила кольца Сатурна по мере нашего продвижения вокруг планеты. Мы ныряли в его атмосферу и тут же стрелой взмывали ввысь, чтобы, облетев толщу колец, опять броситься в бурлящий океан метановых облаков. Я носился над планетой, как угорелый. За несколько секунд мы побывали сразу на обоих полюсах и проскочили насквозь одну из лун Сатурна, которая появилась перед нами так неожиданно, что я и среагировать не успел.
- Нет, тебе нельзя доверять транспортные средства, - пробурчал Пашка, напряжённо следя за моими выкрутасами. - Непременно угробишь.
- Не боись! - улыбнулся я и опять спикировал вниз. - Щас будем с местными жителями знакомиться!
- С сатурнцами? Или сатугриками?
- Увидим!
Я малость притормозил и "пятачок" стал погружаться в атмосферу гиганта, не прекращая движения вперёд. Вокруг сразу завыло-засвистело и, чем глубже мы опускались, тем невыносимее становилась какофония. Нас плотно обступили грязно-серые стены с ядовито-зелёными разводами. Мы сидели внутри спасительной сферы и мурашки бегали от одной только мысли о том, что с нами было бы, окажись мы снаружи.
Санька тронул меня за плечо и, перекрикивая рёв, спросил:
- И ты считаешь, что в этой мясорубке может быть что-нибудь живое?!
- Кто знает! - прокричал я. - Вот доберёмся до поверхности!..
- А это ещё и не поверхность?! - изумился он, уткнувшись мне в самое ухо.
- Верхние слои атмосферы! Сейчас доберёмся до плотного ядра, тогда и посмотрим!
Я всё-таки догадался выключить звук и на нас снизошла благодатная тишина.
- Слава тебе Господи! - вздохнул Пашка. - Я думал, тебе нравится... Н-да... По сравнению с этим, Марс вообще - курортная зона!
- Что ж ты хочешь? Планета-гигант! И всё - соответственно росту!
Чем глубже мы погружались в ад, тем яснее нам становилось, что, если там даже чего и будет, увидеть мы не сможем практически ничего: с каждой секундой темнота всё более сгущалась. И, когда стало совсем темно, Санька нерешительно предложил:
- Может, оставим эту затею? Всё равно, как у негра...
- А ты прожектор помощнее сооруди, - предложил Пашка. - Может, оно и развиднеется?
- Как вы не поймёте? - возразил я. - Для того, чтобы осветить это, - я обвёл рукой вокруг, несмотря на то, что меня всё равно видно не было, - нам надо быть там. А мы-то ведь, - при этом я чуть-чуть щёлкнул пальцами и под потолком вспыхнула небольшая лампочка, дававшая, однако, довольно яркий свет, - мы-то с вами — на Земле! И всё, что мы сейчас видим вокруг, это только изображение. И ни нас, ни нашего "корабля" там нет.
- Всё равно там должно быть что-то, что передает нам изображение, - упрямо возразил Пашка. - Иначе, каким Макаром мы всё это видим?
- Да чёрт его знает! - пожал я плечами. - Ты вот сам посуди: если это "что-то", назовём его - зонд, там сейчас присутствует, то есть, это мы его туда привели, так оно должно уметь передвигаться со скоростью большей, чем скорость света!
- Эт' ещё почему?
- А ты вспомни, за какое время мы сюда добрались? Ну-ка, скажи, сколько идёт радиоволна от Земли до Сатурна?
- Да чё я, с бабушкой перезванивался?
- Чуть больше часа! - не принял я шутки. - И это - по кратчайшему расстоянию. А мы до Сатурна со всеми остановками и двадцати минут не потратили. Не забудь, что в эти двадцать минут входит и наша "посадка" на Марс и финты вокруг лун Сатурна... Нет, - покачал я головой, - здесь что-то другое. Только не зонд. Никакой материальный объект не в состоянии перепрыгнуть скорость света.
- Так что? Выходит, всё это фикция? - разочарованно протянул Пашка. - Кино?
Мне стало обидно за браслет.
- Хочешь проверить? Только не советую: погода снаружи не совсем лётная.
Пашка насмешливо посмотрел и отвернулся. Меня это задело:
- Ах, так?..
- Володь-Володь! - Санька схватил меня за локоть. - Только давай без экспериментов! Я ещё жить хочу.
Но я его успокоил:
- Я не настолько дурак, чтобы
здесь открывать дверь!
Говоря это, я рванул вверх, выскочил за пределы атмосферы, убрал пятно фильтра, отыскал среди звёзд яркую точку Солнца, и с головокружительной быстротой понёсся к нему. За каких-то две-три секунды оно выросло почти втрое, достигнув размера, каким оно видится нам с Земли. Конечно, всё это на глаз, но я не сильно ошибся: вдалеке маячил маленький голубой шарик, а рядом прилепилась светящаяся точка чуть поменьше - Луна.
Я рванул к Земле. Когда она заслонила собою полнеба, я спросил у Пашки, с ухмылкой следившего за моими выкрутасами:
- Ну, куда?
- Чего "куда"? - покосился тот.
- Куда высаживаться будем?
- А! – Пашка, видимо, всерьёз полагал, что я валяю дурака, и, ехидно сощурившись, торжественно выдал, сопроводив это театральным жестом: - Да хучь в Рио-де-Жанейро!
- Да пжалста! - в тон ему ответил я и мы ухнули вниз, к изгибам Южной Америки. Голубую мечту великого комбинатора отыскать на лике Земли не составило особого труда - чай, городок-то не сильно маленький!
Не прошло и минуты, как я уже мягко приземлил наш "пятачок" прямо у кромки бесконечного пляжа, усеянного телами загорающих.
- Сезам! Ну-ка, откройся! - азартно выкрикнул я и первым выпрыгнул на песок под палящее солнце, на ходу стаскивая с себя одежду. - Ну? - подбодрил я своих оторопевших спутников. - Чего сидите? Пошли купаться!
Вода ласково приняла меня в свои объятия, приятно щекоча разгорячённое тело. Зайдя по самое горло, я оглянулся. Особенно не раздумывая при посадке, я выбрал место, более-менее свободное от почерневших на солнце тел. И для окружающих, конечно, не осталось незамеченным, когда на их глазах, буквально ниоткуда, возникли кресло и диван с восседающими на них не по сезону одетыми оболтусами. Один из них прыгал по песку вокруг неуместных здесь предметов мебели и что-то кричал остальным, раздеваясь на ходу и подставляя солнцу своё бледное, давно не знавшее загара, тело.
Пашка сначала нерешительно переглядывался с ухмылявшимся Санькой, потом привстал с кресла и одной ногой осторожно провёл по песку за пределами "пятачка". Реальность пейзажа не вызвала у него сомнений. Они окончательно рассеялись, когда вплотную к "пятачку" подошли две ладно скроенные девахи, на которых непонятным образом держался минимум одежды. Одна из них, ничуть не комплексуя по поводу непонятности явления, легко присела на подлокотник кресла, где сидел Пашка, и, обвив его шею одной рукой, а другой сразу нырнув ему под пиджак, что-то вопросительно промурлыкала на ухо. Другая, непрерывно щебеча и посмеиваясь, подсела к Саньке. Она тоже не отличалась скромностью манер.
- Вовчик! - выпучив глаза, заорал Пашка, явно не готовый к такому активному проявлению внимания. - Чё ей надо?!
- Вопрос, конечно, интересный! - хохотнул я и нырнул под воду, предательски оставив друзей на растерзание обольстительниц.
Когда голова моя вновь появилась над поверхностью воды, живописная картина на берегу обрела новый колорит. Вокруг нашего "пятачка" уже было не протолкнуться от обилия загорелых тел. Одобрительными криками зрители подбадривали и без того свободных от всяких комплексов девиц, оседлавших моих разнесчастных спутников. За то время, пока я наслаждался красотами подводного мира, к двум первым особям женского пола присоединились ещё несколько и они с явным удовольствием понуждали светлокожих пришельцев освобождаться от одежды.
Пашку, похоже, раздирали противоречивые чувства. Внимание девиц ему явно не претило, скорее, напротив. А вот орущая над ухом толпа мускулистых и загорелых "туземцев", с увлечением лупивших по спинке дивана кулаками и ладонями, при этом присвистывая, пританцовывая и улюлюкая, особой радости не доставляла.
Санька, так тот вообще, был возмущён до крайности. Вытянув шею через головы "болельщиков", он старался высмотреть коварного меня среди купающихся и слабо отбивался от наседающих нахальных девиц. Наконец, узрев мою лысину над водой, он вскочил, скинув с колен одну из любвеобильных фурий и заорал, что есть мочи:
- Володь!!! Кончай балаган!!! Эти герлы меня уже достали!!!
Его выходка вызвала новый взрыв смеха. Окружающие воспринимали всё, как неожиданное и весёлое представление.
Пора было выручать своих друзей. Отдыха на природе не получилось.
Я с трудом протиснулся к "пятачку" и сел на краешек дивана. Одна из "герлов", как определил их Санька, живо прыгнула ко мне на колени, непрестанно хохоча и, оглядываясь на благодарных зрителей, тыкала мне пальцем в грудь и что-то быстро щебетала.
- Володь! - возмущённо пихнул меня локтем в бок Санька. - Ну сделай же что-нибудь!
- Щас! - пообещал я и щёлкнул пальцами за спиной недвусмысленно елозившей у меня на коленях девицы.
Я опять использовал беспроигрышный и уже апробированный мною ход: чуть в стороне прямо из воздуха на головы наших "почитателей" посыпался дождь из стодолларовых банкнот.
Конечно, чтобы представить, что сразу началось, присутствовать при этом не надо. Деньги - великая сила! Эту-то самую, "великую и могучую", ощутила на себе всё увеличивавшаяся толпа зевак.
Естественно, им тут же стало не до нас. Интерес сместился, так сказать, в несколько иную плоскость. Замешкались только девочки, увлечённые исследованием подробностей туалета моих спутников. Та, что оккупировала мои колени, ещё не успела распалиться должным образом, поэтому сориентировалась сразу: её будто ветром сдуло. А её "коллеги" очухались с некоторым запозданием.
Мы не стали дожидаться, когда окружающие поймут взаимосвязь нашего здесь появления и золотого дождя. Тем более, что я заметил пробирающегося к нам сквозь обезумевшую от радости толпу заинтересованного полисмена. Видимо, он оказался в этом плане более сообразительным. Поэтому мы быстренько "подпрыгнули" на околоземную орбиту.
Наступила блаженная тишина. Пашка, не сразу пришедший в себя, дико озирался, выпучив глаза и вцепившись в подлокотники.
А перед нами во всю ширь стелилась матушка-Земля, кутаясь в голубой дымке и вате облаков.
Санька обиженно буркнул, приводя себя в порядок:
- Знаешь, ловить кайф я предпочитаю в более интимной обстановке...
- А, всё-таки, жаль... - Пашка, наконец, обрёл дар речи. - Какие девочки!.. Что здесь!.. Что здесь!.. - показывал он на себе, мечтательно улыбаясь. Глаза его ещё масляно блестели. Только добавилось выражение крайнего сожаления.
- Если народ жаждет, можно и повторить... - усмехнулся я.
- Народ не жаждет! - отрезал недовольный Санька.
А Пашка с затаённой надеждой промямлил:
- С собой бы их... В дорогу...
- Ты думаешь, при виде вот этого, - Санька махнул на расстилавшуюся внизу панораму, - они захотели бы продолжить начатое? Да ты бы объясняться запарился! И ещё не факт, что тебя бы поняли.
С кислой миной Пашка посмотрел на него, потом сказал мне виновато:
- Беру свои слова обратно: убедил ты меня по самое нельзя. - И опять вздохнул: - Какие девочки!..
Я подмигнул Саньке:
- Может, высадим его? А на обратном пути подберём?
- Ещё чего! - мгновенно очухался Пашка и стал восстанавливать повреждённое обмундирование. - Я только с вами!
*****
В результате проведённого голосования (два "за" при одном воздержавшемся) было принято решение кардинально изменить направление полёта нашей экзотической экспедиции.
Как известно, все планеты Солнечной системы и остальные звёзды со своими (пока предполагаемыми) планетами движутся в плоскости одного общего для всех "блина", прозываемого Галактикой. Этот "блин", правда, имеет некоторую особенность: чем ближе к центру, тем он толще. Но, так как мы живём на самой, считай, периферии Галактики и почти в самой плоскости, что проходит через её центр, то толщина звёздного "пирога" в нашем районе составляет чуть менее десяти тысяч световых лет. Так, пустячок. Лучу света с его сумасшедшей скоростью понадобится "всего лишь" около десяти тысяч лет на то, чтобы преодолеть это расстояние. А он, как известно каждому мало-мальски прилежному школьнику, распространяется со скоростью триста тысяч кэмэ в одну секунду. Вот и посчитайте, сколько надо лаптей истоптать, чтоб протопать сей "пустячок".
Но учтите, что такое количество обуви вам понадобится, если вы задумаете измерить лишь толщину "блина". Однако, если после этого увлекательного занятия вам вздумается определить ещё и диаметр этого "блина", напичканного мириадами звёздных миров, времени для этого вам понадобится раз в десять, а то и в пятнадцать больше. Так что, запасайтесь терпением и - вперёд! Измерять Галактику в метрах, километрах и лаптях.
Ну а мы пока воспользуемся другим, абсолютно безопасным и сверхскоростным способом перемещения, принцип которого обсуждать я не берусь по причине своей абсолютной технической неграмотности. Да и вряд ли познания всей земной цивилизации были бы в силах здесь что-либо объяснить. Во всяком случае, мне так кажется. А посему продолжим описание нашего путешествия.
Ну так вот. Только я собрался было дать газу, как меня остановил Санька:
- Командор, вы позволите задать вам ехидный вопрос?
- Валяй, - согласился я.
- Я по поводу астрологических казусов.
- Даже так? - удивился я. - Ну-ну, как говорится, науки юношей... того! Питают.
- Насколько я уяснил из всех ваших предыдущих лекций на данную тему, основой всех событий, происходящих на Земле, являются влияния планет Солнечной системы. Не так ли?
Я осторожно кивнул, не зная, с какой стороны ожидать подвоха.
- И эта система, как я понял, действует только тогда, когда мы находимся
внутри этого, так называемого, часового механизма?
- Я понял, к чему ты клонишь, - улыбнулся я. - Хочешь спросить, а что же будет, когда мы очутимся
вне его?
- В самую дырочку!
- Ты немного не в курсе дела, - вздохнул я. - Вероятно, у тебя сложилось такое представление, что планеты всю жизнь ведут человека, как барана на верёвке, и без их участия ни один волос не падает с головы человека?
- Ну... не так грубо, но, в принципе, верно.
- Суть дела в том, что главным во всей этой катавасии, определяющим, является момент рождения. Именно в это мгновение вся картина звёздного неба отпечатывается в мозгу новорождённого. Она-то и становится той программой, которую человек выполняет всю свою жизнь. И все поступки его диктуются
предрасположенностью к тому или иному роду деятельности. Предрасположенностью, которая определяется той самой программой. А планеты, продолжающие двигаться и после рождения человека, являются лишь дополнительными, внешними факторами, которые с определённой периодичностью входят в резонанс или диссонанс с нашей внутренней программой, вынуждая человека действовать так или иначе.
- Эт' вроде того, - ввинтился Пашка, - когда рядом окажутся два работающих радиоприёмника. Один крутишь, настраиваешь, а другой от него временами с ума сходит.
- Да, - согласился я, хотя пример был не совсем удачным. - На определённых частотах один возбуждается от другого. Входят в резонанс. Приблизительно то же самое происходит и между планетами и всем живым и даже неживым на Земле.
Но Санька недоумевал:
- Да разве человек - радиоприёмник?
- В своём роде - да. Только работающий на другом типе волн.
- Но какие волны могут излучать планеты? - пожал Санька плечами. - Ладно там - Солнце. Это я понимаю. Но планеты! Это же мёртвые камни!
- Ой, не скажи! Камень, брошенный в воду, тоже мёртв, однако волны от него долго бегут по поверхности. К тому же, планеты не настолько мертвы, как это может показаться. В этом ты недавно имел удовольствие убедиться. А Юпитер с Сатурном вообще излучают даже в радиодиапазоне.
- Ну, это и я знаю! - фыркнул Пашка.
- Но суть дела, - продолжал я нудить самовлюблённо, - не в том, что излучают сами планеты, а в тех
возмущениях, которые они производят в общем хоре излучения созвездий, которое остаётся стабильным и неизменным в течение длительного времени. И производят они эти возмущения именно своим движением.
- Это понятно: маленькая лодка порождает мелкие волны, зато когда пронесётся "Метеор" на подводных крылышках...
- Вот-вот! Уловил самую суть. Каждая из планет производит своё собственное, неповторимое возмущение в среде созвездий. Звёзды далеко, видимое их перемещение ничтожно в сравнении с жизнью человека, так что можно считать, что каждый из рисунков выдаёт своё, ни с чём не сравнимое постоянное излучение. А планеты периодически вмешиваются, "перепахивают" этот рисунок, вносят свои, гармоничные, или, наоборот, дисгармоничные возмущения.
- И, всё-таки, я не понимаю, - сказал Санька, оглядывая небосвод. - Созвездий - великое множество, а в астрологических опусах упоминается только двенадцать. Остальные, что же, совсем не излучают? Чем объясняется такая избирательность?
- Тем, что созвездия и знаки Зодиака - не одно и то же. Созвездия - это группы звёзд, произвольно объединённые воображением человека в рисунки. А знаки Зодиака - это равные части дорожки, по которой в течение года среди звёзд перемещается Солнце. Дорожка эта зовётся эклиптикой и поделена на двенадцать равных частей, которые и называются знаками Зодиака. А названия свои эти знаки получили от созвездий, через которые эта дорожка пролегает.
- Знаки Зодиака не совпадают с границами созвездий, - опять встрял Пашка.
- Сейчас - да, - согласился я. - Но в то время, когда их, так сказать, крестили, они совпадали. Это сейчас уже возникло смещение на целый знак.
- Почему?
Я отмахнулся:
- Этот сложный процесс называется прецессией. Я не буду его сейчас объяснять: вряд ли поймёшь...
- А чего тут сложного? - хмыкнул Пашка пренебрежительно. - Юлу видел?
Санька кивнул.
- Видел, что её ось во время вращения не стоит строго вертикально, а тоже круги описывает? Только не так быстро, как сама юла?
Санька опять согласно кивнул.
- Ну вот! А Земля - та же юла! Только размерчиком побольше. И тоже осью круги наматывает. Один круг... - Тут Пашка замялся и посмотрел на меня: - Что-то около двадцати шести тыщ лет, по-моему? - Я кивнул, а он заключил назидательным тоном: - За это время точка весеннего равноденствия, делает полный оборот по Зодиаку. Усёк?
- Это-то я усёк, - не сдавался Санька, - а что же, всё-таки, остальные звёзды?
- Ну, так я ж не договорил. - Я снова взял бразды правления в свои руки. - Излучение звёзд, которые не входят в зодиакальное поле, стабильно и ничем не нарушаемо. Все возмутители спокойствия, то бишь светила и планеты, ходят только в плоскости эклиптики и "страдают" от их вмешательства только созвездия, входящие в этот самый зодиакальный пояс. Они периодически претерпевают "набеги" планет, у каждой из которых свой неповторимый норов. Именно этот пояс и определяет всё то изменчивое и непостоянное, чем богата наша земная жизнь. А те группы звёзд, куда планеты никогда не заглядывают, посылают на Землю стабильный, ничем не нарушаемый, информационный поток, который и определяет всё то, что есть на свете неизменного: две руки, две ноги, голова. И форма и количество их не меняется. Во всяком случае, кардинально. Ну это я так, к примеру, в применении к человеку и с его точки зрения.
Но Санька опять ехидно сощурился:
- Позвольте вам заметить, командор, что тут у вас неувязочка имеет место быть.
- Какая же?
- Опасается, как бы ещё одна голова не выросла, как только Солнечную систему покинем, - хехекнул Пашка и, видя протестующий жест неправильно понятого Саньки, скривился: - Послушайте, может, хватит? Мозги уже набекрень. Не пора ли к практической части приступить?
Я пожал плечами:
- Если публикум просит...
- Просит-просит! - заторопился Пашка, не давая Саньке рта раскрыть. - Только для закрепления усвоенного не подбросишь ли нам пивка с ентим самым... - Он выразительно вильнул раскоряченной ладонью: - С водоплавающими? М? Желательно - в сухом исполнении. А то всё чай, да чай!
На столе мгновенно появилось несколько запотевших бутылок "Жигулёвского".
- О! - подпрыгнул Пашка, завидев пиво, и, открывая бутылку, ехидно осведомился: - А ежели чего поимпортнее? Как?
Я виновато развёл руками:
- Извиняйте, но чтобы сотворить чего-нибудь, мне надо себе это чётко представлять. Или хотя бы снять копию. А познания мои в ентой области очень даже смутные.
- И на старуху бывает проруха, - сочувственно вздохнул Санька и тут же предложил: - Может, перед штурмом Галактики высадим десант где-нибудь "за бугром"? Затаримся образцами, а там и покататься можно будет в своё удовольствие. М?
- А чё? - хрюкнул Пашка в бутыль. - Это идея! Не всё же по пляжам шастать? - И напомнил: - Рыбки-то подкинешь, али как?
*****
Операция "за бугром" прошла блестяще. И вот уже наш "пятачок", сломя голову, мчался среди звёзд. Мои спутники потягивали пивко, развалясь на диване, а я занял место в кресле. Они настолько аппетитно чавкали и постанывали от удовольствия, что "совратили" и меня. Пиво оказалось на удивление приятным, только с непривычки закружилась голова.
Похоже, что к тому времени скорость света мы перевалили многократно, но никаких чудес, что описываются в фантастической литературе, не наблюдалось. Звёзды шустро ползли по небосводу, уступая место всё новым и новым, и постепенно, по мере того, как мы забирались всё выше по широте Галактики, перед нами разворачивалась потрясающая панорама соседних рукавов, которые нам не видны с того места, где в данное время находится Земля. Млечный путь - один из них, но это внешний, по отношению к нам, рукав галактической спирали. А вот по направлению к центру Галактики, скрытому от земного наблюдателя облаками космической пыли, в изобилии клубящейся ближе к её экваториальной плоскости, открывалось захватывающее дух зрелище. Медленно, во всём своём величии, слитый в сиянии миллиардов солнц, выплывал центр нашего звёздного острова, его ядро. Правда, чёрные облака, кое-где подсвеченные изнутри увязшими в них звёздами, ещё закрывали большую его часть, но уже то, что открывалось глазу, не поддавалось описанию.
- Оно конечно... - только и нашёлся Пашка, а Санька, зачарованно оглядывая звёздную россыпь, сверкавшую перед нами всеми цветами радуги, с сожалением заметил:
- Должен признать, что люди планеты Земля крайне обделены...
- Да, - вздохнул я, - местным можно только позавидовать.
- Только замечают ли они это великолепие?
- А то как же? - возмутился Пашка. - Совсем, что ли, дубы?
- Дубы, или не дубы, а только человек ко всему привыкает.
- Так то человек!
- А по-твоему, - усмехнулся Санька, - здесь одни монстры водятся?
- А вот это как раз самое время и проверить! - оживился Пашка, хитро глядя на меня. - Не отходя от кассы, а?
Идея сделать маленький привал всем пришлась по душе и мы решили "зарулить" на минутку к аборигенам в гости. Выбрали звезду пожелтее из тех, что в изобилии падали нам навстречу, как спелые абрикосы. А раз пожелтее, значит, попохожее на Солнце. А если будет похоже на Солнце, значит, можно ожидать при ней свиту из нескольких планет, на одной из которых, даст Бог, теплится жизнь. А там глядишь, и братьёв по разуму отыщем. Не старших, так младших. Всё равно интересно!
И вот, окрылённые надеждой первооткрывателей, мы притормозили наш "кадиллак" неподалёку от одной звёздочки, приглянувшейся Пашке. Уж не знаю, чем он руководствовался при выборе, но спорить я не стал: в сущности, какая разница? Их, вон, хоть пруд пруди! Не эта, так другая чем-нибудь порадует. Тем более, что наше средство передвижения вмиг удовлетворит любую прихоть.
Звезда, действительно смахивала на Солнце. И, если бы не экзотический звёздный рисунок, на фоне которого она смотрелась, можно было бы обмануться.
Стали мы искать её планеты. Поступили так же просто, как и раньше: при нашей-то скорости они сразу выдавали себя перемещением на фоне более удалённого скопища Галактики.
Однако, вопреки ожиданиям, их оказалось не так уж и много. Не отрицаю, возможно, мы были плохими искателями, но обнаружили только три планеты. Одна жалась вблизи звезды и ожидать на ней чего-либо путного не стоило. Уж очень жарко должно быть на её раскалённой поверхности. Поэтому её мы отбросили сразу.
Вторая оказалась по другую сторону звезды на некотором отдалении. Определить на глаз соответствие условиям жизнеобеспечения, конечно, было невозможно, и мы решили выяснить это при непосредственном контакте.
О третьей планете говорить не стоило: она попалась нам ещё на подлёте к звезде и при первом же взгляде было ясно, что холод, царящий на её поверхности, разговоры о жизни на ней делал, по меньшей мере, безосновательными.
Итак, вторая. Я лихо заложил крутой вираж и, чиркнув по фотосфере звезды, на что мои спутники отозвались изысканными "похвалами" в адрес моих предков, рванулся прямо к планетке.
- Командор, - севшим голосом попросил Санька, - а нельзя ли как-нибудь... э-э... поаккуратнее? Нервы, знаете ли не выдерживают ваших антраша...
- А чего? - улыбнулся я. - Это ведь только кино?
- Знаем мы,
что энто за кино! - поморщился Пашка, понимая, что это в его огород камень. - Кинее не бывает!
И он покрепче вцепился в подлокотник.
Я только расхохотался в ответ.
